Дальше в голове карусель и помню в беспорядке. Вот заливаю лицо и гриву жены, она жмурится, как ребенок и прячется за второй член. Брызг много, на него попадает тоже. Крем стекает вниз, ей на грудь. Чем более похабно она смотрится, тем гламурнее умудряется выглядеть. Потом её оттопыренная задница маячит высоко, самочка на четвереньках, быстро сосет ему (он лег на лавку), я подхожу и ввожу ей в жопу пару пальцев, она согласно виляет задом и вскоре получает туда весь член, ей не удобно так сосать, шатает вперед, но пытается, он наконец кончает ей в рот, глядя, как я зло ебу её сзади и понимая, что в анусе нашей девочки бьются сейчас 20 с лишним см. Она безоговорочно глотает и со стоном падает головой ему на бедро, предоставив мне свой зад. Чуть-чуть гнет талию на бочок, чтобы я не въезжал так глубоко. Ритмично царапает ему живот и пищит. Он гладит её голову, как будто эмоционально помогая пережить мою атаку сзади. Потом мы все пьем вино, шутим про то, как в ней пропала элитная проститутка, вытираем её бумажными салфетками. Дурачась, она пробует курить сигару. Они вспоминают случай, как здорово еблись в Петергофе, а потом попали под детский фонтан-шутиху, насквозь промокли и из под её летнего сарафанчика по ногам стекала смешанная с водой сперма. При этом она сидит на ковре и большой подушке, привалившись спиной к моей ноге и ласково сжимая его руку в своей. Регулярно оборачивается и делает взгляд – «правда, всё здорово?». Такое «домашнее животное» и такие рассказы бешено заводят.
Теперь я сажаю её к себе на колени лицом к нему и трахаю взмокшую от ожидания колючую щелку, крепко схватив за талию. Она часто прыгает на мне с кошачьими трелями, дразня фотографа, треплет свой клитор, а он лижет и кусает ей соски или сует ей член в руки. «Хватит семейного секса» -- говорю я и все хорошо понимают, что предложено. Мы меняем позу, он, лежа на ковре, кладет её на себя лицом вверх и осторожно (она помогает пальцами) вводит ей в задницу свой поезд. На лице жены кокетливая покорность и выражение «я готова на всё для тебя». Она широко разводит согнутые в коленях ноги и поудобнее упирается ручками в пол. Я трогаю её под коленками и смеюсь – там, сквозь сетку, мокро, как в болоте, так она уже устала. Лежит на своем мужчине, как пирожное на тарелке. Это приглашение. Вообще-то у нас уговор, что в её заднице бываю только я, не соблюдает, как выяснилось. Хочет быть наказанной за это. Там, куда он сейчас въезжает, не смотря на салфетки, осталось наверняка немного моей спермы и я думаю это облегчает его члену анальный путь, смазывает, как крем. Я ложусь на них сверху и с трудом протискиваюсь в мокрый глянцевый карман. Думаю о том, что нечто пидорское, наверное, есть в этом соприкосновении с ногами и яйцами другого парня. Новое чувство. Но и дикарски-изысканное. Как будто мы два охотника в джунглях, которые одновременно заарканили одну добычу, и не зная, как делить, вгрызаемся в её тело с двух сторон, кто сколько успеет. Теперь она сплюснута между нами, как скользкий сыр в сэндвиче, и мы ходим в ней медленно и очень туго. Свежая роза, попавшая в мясорубку. Дрожит, как овца. По-моему я чувствую пульс его вен через тонкую мясную стенку. Но возбуждает даже не эта сдавленная пизда, а весь её скелет, который так хорошо чувствуется в этом мокром тесном положении. Всё его лицо завалено её медовыми волосами. Запах секса стал уже такой, что ест ноздри, но открывать форточку сейчас вряд ли кто пойдет. «У тебя сейчас зрачки широкие, как у маньяка» -- говорит мне жена, кусая губу и чуть не плача от коктейля чувств. Я, скользя по её влажной раздавленной груди, целую её шею и лицо насколько могу нежно, у неё стиснуты зубы и натянуто всё лицо, у фотографа (когда убрал волосы) настоящий оскал животного кайфа, так ему нравится, но этой давней фантазии не удается сбыться сразу, через пару минут жена измученно говорит: «Я не чувствую ничего, кроме боли. Вы меня порвете». Мы испуганно выходим, её «два пути в Эдем» очень неприлично хлюпают, все смеются. Но, отдышавшись и глотнув вина, она, явно разочарованная, пытается взять реванш. Дразня, начинает вилять всем телом («Кто хочет меня отшлепать?»), щелкать по мокрой коже резинками от чулок, лизать себе соски (едва достает), показывает нам свою жопу и неприлично комментирует фильм – «Наша свадьба была хуже». На экране невесту в фате сначала все гости лапают под столом, а потом она вылизывает жопы и яйца желающим «друзьям мужа» и её имеют, оставив фату на голове, по двое и по три под супружеским балдахином.
Мы, оставшись голодными, запускаем пальцы ей в обе скользкие щели, я несколько раз легко шлепаю по её «двойному торту», отчего она быстро вспрыгивает на фотографа сверху и, уперев ему в грудь ручки, начинает ездить по нему «утюжком», работая талией, и громко нахваливая его «инструмент». Он немного загнутый и хорошо ей там всё «трёт». От этих комплиментов я зверею, бросаю её сиськами на него и врываюсь жене в жопу. В этот момент мне все равно, порвется у неё там что-нибудь или нет. В этой позе двойное проникновение оказывается гораздо удобнее. Наша дама царапается и очень неприлично матерится, хотя обычно ей это не свойственно, требует «заебать» и «не жалеть» её, покрывается крупными мурашками, все мельчайшие волоски на коже встают, как от электричества, и вообще превращается в огнедышащего дракона на грани нервного срыва. Называет нас «мальчиками» и умоляет «гнать быстрее, показать себя». Звук мокрой ебли к комнате такой, как будто здесь ритмично жует большое животное. Я мокро кусаю её в тонкую шею сквозь гриву, и крепко держу руки, чтоб не дергалась. Кончает с трелями, судорожно выгнувшись и брыкаясь, влажная, как раздавленный персик, сразу теряет упругость, нехотя, руками, помогает кончить мне (фотограф успел вместе с ней выстрелить), уползает на диван и, потеряв всякий интерес к сексу, быстро засыпает, даже не подмывшись. У неё стоит спираль, так что беременности не боится. Уже засыпая говорит из под пледа: «Вы заправили меня, как чернильную ручку», имея в виду, наверное, две дозы спермы в своей попе. И ещё: «я сломала об вас два ногтя» -- царапала то есть ковер. Хозяин мастерской уходит в душ, оставив меня смотреть её фотки на экране: «Хочешь, перепиши на флэшку». Там, в этом почти не известном мне прошлом, она сидит на чужом члене в безглазой черной маске. Значит, фотограф уже имел её с кем-то вдвоем. На фото довольно волосатый живот любовника, у хозяина мастерской не такой. На других фото её подруга-стриптизерша кормит фотографа тортом, а моя милая отсасывает ему, пытаясь кокетливо закрыть растопыренными пальчиками лицо. Одевает ртом презерватив. Две игривых бляди. Ещё была серия, где она, повернувшись спиной, показывает ему половину пизды в незнакомом мне светлом латексном платье, а он потом (платье задрано уже выше) вставляет в неё по очереди пальцы и пытается всунуть огромный блестящий черный фаллос-бочонок в её не достаточно эластичную для такого гиганта щель. А вот две её дырки инспектируют сразу три руки, а она испуганно обернулась в объектив и приоткрыла ротик, стоя раком. Сидит на лице у все того же волосатого парня и весело смотрит вверх в камеру. Или та же поза, но сидит уже на члене, абсолютно голая, но в бейсболке и с аккуратным хвостом волос, а чьи-то руки душат её мягкое горло. Если там был ещё и фотограф, значит, присутствовали трое мужчин? Иногда просто художественные фото – аппетитная жопка моей жены во весь кадр, но в варварски разодранных на «месте имения» колготках. Самый возбуждающий цикл, где жена на полу в белом корсете и парике (я подарил ей этот синий парик) со связанными сзади запястьями, во рту игрушечный фаллос с выпуклыми венами, а сзади её трахает, поворачивая туда-сюда, всё тот же волосатый черный живот и руки. Тридцать таких фото. Очень страстный Кинг-Конг, судя по тому, как натягивается её несчастная беленькая жопка под его садистскими пятернями. Мне представляется, такой кобель должен громко лаять, кончая на мою суку. В последних кадрах она уже развязана и размазывает гордо чужую сперму по своей груди и шее. Забрызганный парик липнет к хрупкому и мокрому подбородку.
Фотограф спал в соседней комнате. На улице загружали помойку, рассветало. Я не мог спать и всё щелкал чужим компом, просматривая этот архив, да ел конфеты из раскрытой коробки. В углу на диване, устало посапывая, спала не очень известная мне женщина со своим, довольно закрытым, прошлым. Моя жена. Не смотря на очень яркий секс, хотелось дрочить, глядя на неё и на фото. Они просто пахли сумасшедшей еблей. Обезумевшей пиздой. Вот она в черных трусиках на полу, обняв мужские ноги, кокетливо нюхает плавки, в которых еле умещается большое возбужденное хозяйство. Смотреть спокойно невозможно. Я не знал и не знаю сейчас, какое будет продолжение, возможно, мечтать приятнее, чем воплощать. Хотя некоторое внутреннее опустошение и легкая контузия ощущаются лишь тогда, когда член спокойно отдыхает, а стоит ему зашевелиться и опять хочется всего и пожестче. Когда она проснулась, фотограф уже уехал, повела меня в душ и там показывала, как лить «пушистую струю» душа мужчине на яйца, чтобы у него мгновенно встал. Думаю, они так играли в этом душе очень много раз с фотографом и, возможно, не только с ним. Ревнуя и представляя, как это было, я кончил ей на язык и был тщательно вымыт. «Ты лижешь ему жопу?» -- зло спросил я за секунду до оргазма. «Ну ты же меня знаешь» -- лукаво ответила она – «я делаю всё, когда мне нравится мужик». Не выдержав этой фразы я выстрелил ей в пасть. В дневном свете зал, в котором мы занимались сексом полночи, имел совершенно не жилой, «технический» вид.
В машине по дороге назад она сказала: «Давай будем считать, что это наш общий сон. Если тебе нравятся такие сновидения, то в них можно нырять иногда и зайти весьма далеко». Я понимал, что ответный гол за мной в Париже. Хотелось прямо сейчас сказать водиле остановиться и приказать ей сосать у него, а дома за такое поведение связать и избить ремнем. Ничего не отвечая, я попытался найти её хитрую мечтательную пизду под пальто и юбкой, чтобы погладить, но она возмущенно зашипела на меня и сомкнула колени, давая понять, что такая приличная жена, как она, никогда не позволит себя лапать в авто при шофере. И весь день кокетливо жалуется на «легкую боль».