Я впервые слышала о том, как мне стоит поступать. Я полностью согласна во всеми услышанными словами, что это и дар и проклятие. Это было так, словно я видела представителя своей стаи, стаи которую я никогда не знала, и даже не представляла о ее существовании. А она слушала всю эту «закадровую кухню» и ела завтрак в 14 часов дня. Впрочем для меня тоже утро началось недавно, с той же обычной домашней суматохи и закончилось своей обыденностью перед большой поворотной стеклянной дверью отеля.
Он стоял за ней, и ждал меня, почему-то сразу узнал и приветствовал улыбкой. Мы поднялись за ней в номер в лифте, где он захапав показал кто-тут главный, долгим сильным поцелуем, на который я мало отвечала пытаясь устоять на каблуках от его крепких объятий.
Она одевалась. Я видела ее голое тело. Он предлагал, по свойски, мне потрогать ее грудь, и я чувствовала как она стесняется этого. Назвав его по имени отчеству она спрятала свой третий размер за белой хлопковой блузкой. И вот мы тут наверху на завтраке в два дня. Я предлагаю ей помочь доесть мне греческий салат она отказывается, и показывает на стеклянную крышу, над нами, где отражаемся мы за счет белого снега как в зеркале.
Он занят, и мы идем гулять, сначала по отелю в поисках разных услуг, потом я веду ее в исторический центр города.
Рыхлый снег, не чищенные улицы, ее замечание об этом. Она чуть выше меня, и мне удобно держать ее подруку, причем мне кажется, что и ей так теплее — москвичка, слишком прохладная у нее парка, она мерзнет. Мы плавно съезжаем на разговор о членах и это самая комфортная тема. Не я, не она не помним с чего мы на это съехали, но на всю улицу она мне рассказывает о красивом члене мальчика из ас, которого она безумно хочет, но не может, ведь он «в завязке» и она и так его уже один раз соблазнила после полуторагодовалого воздержания.
Она всегда себе позволяла в сексе то, на что я решалась годами, всегда легко находила парней и приключения. Она могла ругнуться, а я никогда себе этого не позволяла, просто потому что я леди. Я шла и думала, что если бы нас смешать и разделить не взбалтывая, то по чертам характера и отношению к этому делу, мы бы получились среднестатистическими девушками. А так мы на разных полюсах, но почему-то чем дальше, тем комфортнее нам с ней общаться. А ведь если бы ей чуть убавить лет, а мне прибавить, я бы могла годиться ей в матери. Она спрашивает о возрасте, я говорю год, она как и я плохо считает, и ошибается, я не возражаю. Я не чувствую разницы вообще. С ней комфортно и можно просто расслабиться, как я люблю. Можно просто парить в минутах вторника и думать о своем, она все узнает, спросит, предложит, хотя вечером надуется, на это свое качество и комплимент этому умению от мужчины во время позднего ужина.
Вот мы греемся в новом турецком ресторанчике, уже вечереет. Мы совсем забыли о нем, он наверное закончил дела, но сам не пишет. Пишу я, он пишет «заходи». Она предлагает подразнить его и написать, что я ее хочу. Пишу, телефон последнее слово заменяет на «люблю». Ох уж мне эти подсказки. Но я исправляю, чтобы избежать путаницы. «Приходи и покажи. Будешь лизать ее. Сейчас. А потом ужинать пойдем! Я в 5 утра улетаю.» У него уже все расписано. Впервые я не доела сладости и мы оставили развалинами эти вкусности на тарелке. На другой день я только узнала от нее, что «леди всегда сыты и поэтому надо, что-то оставить», я считаю себя леди, но меня учили обратному.
Что ж, слишком командно, но я почему-то иду туда — мы едем на такси. Она сетует на холод и я понимаю, что согреть ее - это в моей власти. Гормоны всегда греют тело. Я беру ее лицо в свои руки и целую в губы. Первый раз в жизни, девушку. Сама. Она смеется, конфузится, показывает на водителя, что он нас увидит в зеркало заднего вида. Мы выходим и идем в номер.
Сложно вспомнить, что за чем, потом было, и когда я на другой день пыталась, пусть даже по свежим следам это сделать, я прям чувствовала, что моя голова плыла уже в это время. Хотя я не пила. Пока я мыла руки, он с порога, уже взял ее в оборот. Он командовал нами, что и как нам делать, что меня немного злило. И во мне включался барашек и я говорила, «я сама», да это было первое, когда он мою голову начал опускать к ее киске в которой был его член. Бесконечная смена поз, ее вкусная киска и его член. Но она на всем фоне этого действа затмила все мои ощущения. Удивила меня моей реакцией на нее, и всё, что помню я, это сладкое ее место. Мне хотелось самой довести её до оргазма, посмотреть как она кончает и что с ней происходит, но потом, когда я ее спросила, она в это время не кончала. Они догнали потом без меня до стертых локтей и коленок. И ее жалобами персоналу, на слишком жесткое постельное белье. Подобно принцессе на горошене. Моя же реакция и взбирание на пик блаженства пугала их, и они сначала увидев ее, спросили «все ли нормально». Да, такое бывает, когда я себя отпускаю. Меня безумно возбудила вся эта ситуация, что ночью, и на другой день я тоже хотела секса. Моя больная голова работала и не спала, так, что я на другую ночь ему в ответ написала: «Да, я тоже об этом сегодня думала… Когда мне мой Т. спрашивал о твоем члене) И я по сути своей очень ревнивая, а с ним не капельки, испытала ревность на маленькую кофейную ложку, думая, что он лишь игра воображения моей больной не выспавшейся головы, и как бы его вытащить оттуда. Это после его слов, о «нашей с ней красоте и желании быть с нами с двумя». Пара слезинок высохли в моих глазах от зимней сухости воздуха и я забылась сном, не слыша больше его развратных речей. Ну что? Штырит меня или я отпустила свои грани разумного, что бы написать зачем-то тебе эту бредятину )) :P» конец цитаты.

На ужине нас единственных во всем ресторане радовала живая музыка девушки на фортепиано. Он сказал, что мы долго спускались и он сейчас играл тоже. Что ж, да я приводила себя в порядок - она меня мыла в душе. Для нее это тоже было впервые, это просто день открытий. Я плохо соображаю после секса. Они говорили, что-то говорила я. Они восхищались моим лицом во время ласк, хотя я всегда считала, что во время оргазма лицо приобретает странные искаженные черты и некрасиво. Я механически говорила ему спасибо на комплимент, думала, что мне пора бы домой, она надувала губки и обижалась на его комплимент о ней. Он говорил, что она плачет красивыми бриллиантовыми слезами. Мне стало любопытно посмотреть, я попыталась это представить. Он устроил мне очную ставку с моим возрастом. Заочно, без меня, говоря ей, что «все бабы врут и им не надо верить.» На что я придумала аналогию на другой день.
Да, я мастер аналогий. (Есть валенки, калоши и туфли — это все обувь. Так же как есть бабы, женщины и леди. Вопрос лишь в том, кто что предпочитает).

На другой день мы продолжили с ней общаться, изнемогая от желания, она сказала, что вся мокрая от меня, поглаживая меня на моей кровати по голой ноге, нежно обняла сзади и прилегла к голове. Спросила мельком про мои игрушки. Но так сложилось, что у нас лишь был легкий поцелуй в том же лифте отеля, ее сборы в номере. И ее слова «Дожила, веду девушку в ресторан, кто бы подумал». Она ела 4-тый вид борща за вторые сутки, я 2-й за первые. Этот был с кониной. Мои чувства плыли - я кайфовала. Сегодня я была в сером простом платье, подобно ей, хотя вчера на себе ловила все мужские взгляды в этом отеле, когда была в черном платье. И ей и мне писали парни: она хотела увидеться, он узнал ее в ресторане, а я даже не смотрела кто на нас смотрит. Оплошность.
А мне, как я увидела уже дома, писал тот, который манит меня с первого сентября словно вкусный торт, пускаясь во все тяжкие когда остается один дома. Мужчины что-то чувствуют, даже на расстоянии, какие-то флюиды, даже от совсем незнакомой в живую девушки. Это магия.