Оплетаю его торс руками, он жаркий за рулём мотоцикла, у меня между ног трясется горячий "железный конь". Мы мчимся по античным пейзажам Греции, вдоль берега Эгейского моря. В городе на светофоре ловлю на себе мужские взгляды: мои загорелые ноги широко расставлены, короткое платье раздувается от встречного ветра, попа вульгарно отклячена назад. НО на глазах солнцезащитные очки и знакомых вокруг нет ― пусть смотрят. Загорается зелёный, по костям таза проходят двусмысленные вибрации набирающего обороты двигателя, хватаюсь за его торс, грудь ударяется о горячую спину, врезаюсь носом в его затылок, вдыхаю его запах...

― Жарко, не прилипай.

В поравнявшемся с нами седане семейная пара: за рулём мужчина, который смотрит на меня, а не на дорогу, на него по-польски шипит жена. Я ему улыбнулась и подмигнула, он отвернулся и пошёл на обгон, тогда я увидела в салоне подростка, который, выкручивая шею, провожал меня взглядом. Мы повернули к отелю.
За ужином успели поругаться. Он весь день за рулем, хочет расслабиться, напился. В сумерках я пошла на пляж одна (с коктейлем). Устроилась в шезлонге и стала дожидаться звёзд.

В Греции культ атлетизма действует и в наше время. Греки спортивны и подтянуты, а в последнее время там вошли в моду бороды. Поэтому появления двух греков с бородами а-ля Карл Маркс и Фридрих Энгельс меня немного смутило. Они бежали вдоль моря и приближались к нашему пляжу. Бег их был энергичен, я стала посылать им мысленные импульсы, но они меня не заметили. Пробежали чуть дальше, остановились отдышаться и стали бороться. Мокрые от близости моря и пота, двое атлетов возились в песке, шумели, смеялись и не видели меня. Конечно я хотела громко засмеяться, аплодировать, кашлять и привлечь к себе их внимание, но какой-то паралич сковал меня. Мне не хватило решительности. Разум рисовал в воображении бесстыжие картины. Эта тряска на мотоцикле и взгляды на улице, в конце концов я не железная. Нужно обратить их внимание на себя. Я не знаю какая это борьба: вольная или греко-римская, но они сплетались и сдавленно стонали, опрокидывали друг друга. Тут я заметила что руки мои так и тянуться к онанизму. А если они заметят как я ласкаю себя? Что они подумают? Мои пальцы кружились у входа во влагалище, и нежно втирали влагу вокруг клитора. Они ничего не видели, зашли в море смыть пот и песок. Моя женская слабость и подверженность иллюзиям дали ощущение того, как они подойдут, как звонко выпрямится члены, когда снимут мокрые шорты, я ощущала во рту их вкус после соленого моря. Уверенна, рот мой округлился от разыгравшегося аппетита, когда они медленно пошли в обратную сторону. Я хотела ощутить себя желанной, как днём на светофоре. А они удалялись всё дальше. Я перестала стесняться и стала стонать в голос, но море шумело ещё громче. Они не слышали.

После завтрака мы поехали на дикий пляж, искупались, я прикоснулась к своим секретным кнопкам, вспомнила вчерашних борцов и пробовала на вкус оральный секс после соленого моря.
― Что ты делаешь?
― Да так, есть одна фантазия... может твой друг хочет кончить в попу?
― Какой ещё друг?
Он решил, что я говорю о его члене в третьем лице, мужчины такие эгоисты.
Он скользнул в меня сзади, я сжала очком его член и подалась корпусом вперед, он почти выскользнул обратно, я расслабилась и насадилась снова, опять сжала и потянула... Такими доящими движениями выхолостила его за минуту. При этом рот мой оставался открытым, воображение заполненным, по щекам текли слёзы...