Автор рассказывает о своей молодой жизни, и пропагандирует наркотики и рок-ни-ролл. После этого сам собой настанет секс.

Никто ведь не знает, где и как закончится день. Самонадеянно думать, что вечером ты пойдешь спать в свою стылую постель, а следующим утром в ней же и проснешься. В этом и состоит взрослость: понимаешь, что любой день приносит сюрпризы, и один из них окажется последним. Немного дешевой кухонной философии, отмашка Монтеню. Будь здоров, дядька.

Я был тощим, нищим, но здоровым мальчиком с длинным телом и большим хуем. Кстати, я был таким наивным, что даже не знал о том, что у меня большой хуй. Двадцать сантиметров? Нормальный размер, считал я. Ну, некоторые любят побольше, но мне было как-то плевать. Никогда не задавался такими вопросами. Мне казалось, что для женщин не это главное. Наверное, мне попадались такие женщины, для которых не это было главным.

Черт, те кто не пережил в Израиле девяностые, не поймет, что это такое. Это было Время Большого Движения Протоплазмы. Миллион человек со всего бывшего СССР дружно сорвался, и большой русскоголдящей ордой накатил на теплые берега Израиля, где им обещали мед, молоко, сахар без талончиков, все без очереди, бесплатные квартиры, и хуй знает что еще. Помню, как еще в России я разглядывал фотографии из Израиля - белые камни, много солнца, пальмы, - и думал - а что там с еблей? Ебутся ли коренные израильтянки с приезжими? Мое юное воображение рисовало сладострастные картины, полные ебли, накрашенные женские рты ловили мой хуй, оставляя на нем помаду, и... и потом мое воображение спотыкалось, и я бежал в туалет, скорее дрочить.

Кстати, в Израиле все оказалось совсем не так, как я представлял. Тут было море, о котором я не думал, и сотни молодых женских тушек в исчезающе маленьких купальниках. Гораздо больше поводов подрочить. Гораздо.

А женские губы и помада на хую появились попозже.

***

На втором году жизни в Израиле я познакомился с Бопом. Понятия не имею, кто и за что так его окрестил, но все звали его только так - Боп. Он был высокий, полный, добрый, и совершенно раскованный. В общем, мы с ним представляли собой противоположенности - я был тощий и злой, с покореженным постсоветской реальностью мозгом и постоянным недоебом. Боп был из Армении. Я - из Москвы. Боп имел много женщин. Я - ни одной.

Свел нас один из общих знакомых. Мне нужен был гашиш, Боп его продавал. Мы встретились в типичном тель-авивском кафе, заказали по кофе, и я положил на стол полсотни шекелей. Боп порылся в кармане, и кинул на стол завернутый в фольгу палец гаша. Я взял, и приоткрыв немного фольгу, понюхал. Пахло чудесно.

- Пахнет чудесно, - сказал я.
- Ну еще бы, - ответил Боп, - гавна не держим.

И мелко чему-то засмеялся. Я неодобрительно посмотрел на него. Почему-то мне показалось, что смеется он надо мной.Мне тогда часто казалось, что смеются надо мной. Тем более что я почти не понимал иврит.
- Хочешь курнуть? - спросил я.
- Давай - согласился Боп.

Я вытащил сигареты, осторожно вытрусил одну, и, приотрыв фольгу, отломил кусочек гаша. Гаш был жирный и коричневый. От запаха у меня потекли слюнки. Я раскатал его между двух пальцев, накрошил на папиросную бумагу, и начал сворачивать косяк.

- Споро, очень споро, - одобрительно покачал головой Боп. - Ну, идем, взорвем.

Далеко мы не пошли. Выскочили во внутренний дворик, черным ходом мимо туалета, и быстро разогрели. Большая волна запахов и звуков поднялась от земли и накрыла. Накрыла все.

- А... - сказал я растерянно.
- Гавна не держим, - подтвердил Боп.- Что ты такой напряженный? Расслабься. Получай удовольствие.
- Угу, - сказал я.
- А может у тебя недоеб? - спросил Боп, по особому прищурившись.
- Может быть и так, - полусогласился я.
- Тогда это надо исправить, - заявил Боп. - Поехали в Бат-Ям.
- А что в Бат-Яме? - спросил я.
- В Бат-Яме флэт - внушительно сказал Боп. - И там происходят удивительные и развратные события.

И мы вышли, и мы пошли на автобус. И сели в него, и купили по билету, и поехали через жаркий город туда, где совершались развратные непотребства (так я надеялся). И гаш был хороший, и мир стал вязкий, как жара и песок и море.А из динамика возле шофера играла музыка мизрахи, нихуя не похожая на рок-н-ролл, но зато я понял, что под гашем в хуй мне не воткнулся рок-н-ролл, а вот эти барабаны, барабанчики и звякающая поебень чудесно дополняет вялые двухэтажные постройки в стиле баухауза.

Я ехал ебаться.