Страсть и восторг. (признание в любви в форме рассказа )
часть I. Вечером, дожидаясь стука её каблучков.
Стоит на минутку закрыть глаза и замереть, вслушиваясь в мерный шум ветвей старых елей у нашего дома, и пелена дневной усталости рвётся, словно пронзённая лучом закатного солнца, а в груди терпкими травяными ароматами летнего вечера вдруг прокатывается горячая волна, поднимая пушистый комок к горлу и по всему телу растечётся тревожный восторг в такт с забившимся сердцем, безмолвно сжатые губы запрут внутри алой звенящей сферы сомкнутых век мечущиеся бусины мыслей-слов : «люблю её» … «хочу её..» … «всю-всю её, каждый изгиб и каждую складочку..». Теряя над собою контроль, я мечтаю о своей Наталье, в тысячный раз влюбляясь в неё, и это переполняет меня, не в силах держать это внутри, я хочу поскорее прильнуть к горячим губам моей Наташи, окружить её моими ласками со всех сторон, но я не жажду от неё покорности, а наоборот, хотел бы завоёвывать её снова и снова, наслаждаясь мукой неутолённого желания, восторгом ожидания грядущего блаженства! В эти мгновения, хотя она не рядом со мной, я любуюсь ею и для этого мне даже не надо закрывать глаза, а переполняющий грудь восторг ищет выхода так сильно и неуёмно, что я жажду выплеснуть, разделить его с кем-то, сделав так, чтобы она купалась в моём восхищении ею до замирания своего сердечка, до томления внизу её животика, до промокшей полоски трусиков, зажатой её соблазнительными ножками, и чувствовала, как сильно я хочу её. Но всем своим смятённым существом я вдруг осознаю, что нежно покрывая любимые бёдра поцелуями когда она, долгожданная, войдёт в нашу спальню, стянув кружева с упругих валиков нижних губок и припав к ним, смакуя их нектар и купая нас с нею обоих в блаженстве, я по-прежнему буду страстно продолжать хотеть вновь и вновь завоёвывать мою Наталью, снова и снова остро переживать неземную сладость момента, когда с замиранием сердца смотришь на свой объект вожделения и вдруг видишь в её глазах огонь желания, чувствуешь, как не в силах совладать с ответной страстью, она бросается к тебе, в этот миг и сдаваясь тебе на милость, и одновременно подчиняя тебя своей страсти, властно привлекая твои губы к своим, делая своим секс-рабом на этот вечер и отвергая этим мгновеньем все волнующие соблазны других очарованных ею мужчин, и тех, что успели побывать её любовниками, и тех, кто лишь мог ими стать. Первобытный, всепоглощающий восторг таких моментов не стирается, сколько бы времени ни прошло, и когда любимой нет рядом, то стоит лишь дать волю чувствам, как моё воображение переносит мою Наталью в эротическую фантазию и я вижу, к примеру, богато украшенный зал, где мягкое ложе в центре освещено падающим сверху косым лучом южного солнца и вот она царственно возлежит на нём, со спадающими складками прозрачного платья, задравшегося до изгиба бедра и открывающего нежный венчик волос на лобочке. Свет играет на блестящих от масла торсах полдюжины стройных молодых мужских тел, преклонивших колени вокруг её ложа, - и это её рабы, её личный гарем в этом дворце, и каждый из них ловит благосклонный взгляд своей госпожи, чтобы припасть к ножке, к плечам или бёдрам, дабы осыпать её поцелуями. Я раздвигаю кольцо тел, чтобы приникнуть к своей соблазнительной жене, ведь именно муж должен иметь право обладать своей женой, отдыхающей от полуденного солнца, но я только оказываюсь одним из изгибающихся и перекатывающихся друг через друга обнажённых тел в их стремлении поближе прижаться к предмету своего вожделения. Блестящая от ароматного масла дюжина рук уже обглаживает со всех сторон нагое тело Натальи, собрав остатки тонкого платья в сбившуюся к животику полоску. Её грудки выскальзывая из одних ладоней, попадают в другие, умелые руки гладят бёдра, проникая глубоко в промежность, и её губы награждают влажным поцелуем самых умелых пажей, чьи ласки заставили вырываться стоны наслаждения из её груди. Натянутые головки их членов подрагивают от огромного возбуждения, они все обращены к Наталье, но рабы послушны своей хозяйке, и она владеет ими, смакуя по очереди своих мужчин, обвивая ляжками то одного, то другого, не позволяя, а повелевая то одному, то другому раздвинуть огромным блестящим членом её набухшие половые губки и страстными толчками заставить её кричать в голос от наслаждения, одаривая одного за одним любовника экстазом от возможности заполнить своей горячей струйкой лоно хозяйки. Когда переплетение мужских тел чуть ослабевает и ласковый напор обвивших Наталью рук прижимает вдруг меня к её влажному горячему животику, она, продолжая отдаваться ласкам множества рук и подставляя грудки десяткам поцелуев, с царственной улыбкой победительницы демонстративно раздвигает свои ножки, закидывая одну высоко на грудь раба слева, а другую – рабу справа, дав им возможность тут же начать целовать их. Её нижние губки раскрыты и из лона вдоль её складочки текут густые белые ручейки, доводя моё вожделение до невыносимых пределов. Я в страстном поцелуе приникаю к любимым разбухшим губкам, таким мокрым и раскрывшимся мне навстречу, и прежде чем слиться с женой в экстазе, сильными толчками до самой глубины войдя в неё, размазываю по нашим с нею телам терпкую благоуханную жижицу.
В другой раз мне представляется, что мы с нею в тропическом отеле, нудистском раю, обустроенном вдали от любопытных глаз для свободной любви, и где супружеским парам не позволяется поселяться в одном номере, и муж, если хочет обладать своей женой, должен добиваться её. И вот все гости собираются на пляже для участия в играх сегодняшнего вечера, чтобы найти себе пару на эту ночь… Я вижу, как от домика навстречу мне идёт моя Наталья, вся нагая и в обнимку с загорелым красавчиком, к которому я вчера подвёл её на пляже познакомиться, возбуждающими ласками соблазнив её прилюдно ему отдаться, и с кем она провела затем всю ночь. Они на ходу целуются и я вижу, что его немаленький член поднимается. Сегодня я отвоюю её, я шагаю ему навстречу – это вызов, и мы станем бороться за нашу женщину, как первобытные люди, но вдруг моё плечо встречает чья-то рука: высокий стройный парень подходит к моей Наталье и её смуглому партнёру и нисколько не стесняясь меня, обнимает её за талию, а она, бросив на меня игривый, но немного смущённый взгляд, подставляет тому губы для влажного поцелуя! Тщетно я пытался скрыть свой восторг от догадки, что моя сладкая супруга втайне от меня этой ночью занималась любовью с ними обоими, мой неумолимо вставший и набрякший член выдавал меня, но жена только ещё более игриво улыбалась мне, показывая глазами то на одного, то на другого своего спутника. Ну что ж, тем захватывающей будет дальше наша интрига, ведь сегодня видом состязанием назначена борьба в грязи! Посередине площадки стоит большой надувной бассейн, доверху заполненный тягучей глинистой жижей, и мы, три претендента, ступаем в него, готовясь сплести тела в поединке, а Наталья, словно первобытная жрица садится у края, чтобы наблюдать за ходом борьбы, она – желанный приз и награда, которую страстно ждём мы все трое. Ударили в гонг, мы кинулись друг на дружку и по очереди захватываем, переворачиваем друг друга и катаемся в липкой грязи, наши нагие тела облеплены ею целиком, до макушки, но никто из нас никак не может обхватить и обездвижить на лопатках соперника, силы равны, от плотных захватов и трения о самые интимные места друг дружки мы трое возбуждены, и наши торчащие члены заводят зрителей. Я вижу краем глаза, что и Наташа страшно возбуждена происходящим, преимущество переходит то к одному, то к другому, и стараясь понять, кому же из троих она достанется на ночь, она вся подалась вперед, навалившись на кромку бассейна, даже не замечая, что вымазала уже глиной свои грудки. В момент, когда я и загорелый мачо сплели ноги в захвате каждый у головы другого, почти уткнувшись при этом друг дружке в возбуждённо стоящие члены, наш третий претендент решил действовать против двоих и, пользуясь моментом, навалился сверху, но был тут же обхвачен нашими руками и вмят в скользкую жижу. Теперь мы катались втроём и тот, кто, думая, что побеждает, был сверху, через секунду оказывался подмят телами двух других соперников. Наташа, окружённая возбуждённой толпой зрителей, вся захваченная происходящим и подбадриваемая зрителями, поняла, что ей пора вмешаться, пока мы не утопили друг дружку. Уже через секунду она была в нашем бассейне, и навалилась на нас сверху, разнимая. Я увидел, как она возбуждена от того, что наблюдала троих мужчин, страстно боровшихся за право властно, словно первобытные самцы, тут же у ринга овладеть ею, и как она желанна. Её нагое тело скользило по нашим вымазанным в глине телам, ещё сплетённым в клубок, её руки пытались ухватить наши скользкие торсы, и в тот момент мы, борющиеся за неё, одновременно все прочувствовали, что бросившись нас разнимать, она вовсе не хотела, чтобы мы прекратили схватку, она просто хотела нас троих и уже не могла сдержать свой страстный порыв! Мы ослабили наше сплетение, и Наташа тут же с забавным чавканьем погрузилась в жижу между нашими расступившимися на миг телами. На секунду все замерли, но тут же в следующую мы бросились втроём к ней, обвив в глинистой грязи с трёх сторон её тело, целуя взасос её губы, отбирая поцелуи друг у друга. Наташа чувствовала, как в грязи по ней скользят три возбуждённых члена, а наши руки мяли и гладили её груди, забирались к попочке и между ножек. Остальные пары, собравшиеся вокруг бассейна, стонали от восторга и кто-то уже поддержал нас, тут же рядом овладев друг дружкой. Мы же, трое опьянённых страстью её мужчин, вмиг от её объятий прекратившие всякую борьбу друг с дружкой, почувствовали, как безумное влечение нас объединило, и каждый из нас, лаская Наталью сам, старался и развернуть её раздвинутыми ножками к двум своим новым партнёрам, испытывая неодолимое желание насладиться её соитием с другими. Скользя в грязи телами, мы вертели свою вожделенную распутницу со спины на животик, то зажимая её между всеми тремя, то укладывая на кого-то из нас сверху, давая двум другим ласкать её сзади, но при этом в любой позе постоянно её лоно было заполнено страстно двигающимся взад и вперед членом одного из нас. Кончая, мы бились в судорогах наслаждения, Наталья кричала в голос трижды, а когда тела нашей сладкой четвёрки расплелись, на густо вымазанных чёрной грязью животике и ножках моей любимой прелестно смотрелись белые дорожки нашей спермы, обильно вытекающей из её писечки. Наши зрители , собравшиеся вокруг, все были в полном экстазе и с того момента, где бы ни появлялась моя Наталья, к ней были обращены вожделеющие взгляды, улыбки и откровенные заигрывания, как мне казалось, всех мужчин в отеле, а она, постепенно входя во вкус, позволяла себе всё большие вольности в обращении со своими поклонниками.
Фантазии, как сон, рассеиваются лучами утреннего солнца, но любимая наяву сознательно ли, или невольно, но делала всё, чтобы ещё больше распалять мою страсть. Ах, чего только стоило это её благосклонное позволение выбирать себе любовниц, игривый с напускным равнодушием прощальный поцелуй в дверях,- покорная жена провожает мужа вечером к другой, потом встреча ночью объятиями и страстным поцелуем с требованием подробно описывать, как ласкал другую, - всё это просто будоражило до дрожи в руках и безумно притягивало меня к ней, это было занятие любовью с женой через других женщин. Целуя губы любовницы, я с кружащим голову удовольствием представлял, как в эту самую минуту, возможно, где-то в другой постели какой-нибудь Наташин любовник взасос пьёт влагу из ротика моей жены, и я в возбуждении жадно мял груди, бёдра и ягодицы подруги, в ладонях запоминал ощущение других форм, чтобы дома, уже в постели с Натальей, вытеснить этот всё ещё осязаемый образ жаркими касаниями моих любимых изгибов её тела, когда я сильно и страстно войду в неё. И когда мы с Натальей в прохладе ещё не смятых простыней наконец-то сплетали наши обнажённые тела, изголодавшиеся друг без друга за те часы, пока другая пара женских ножек обвивала мои бёдра, упоительное счастье соединения с моей милой переполняло меня, и каждое соударение наших животиков возносило меня в какой-то волшебный рай, обволакивающий всё моё тело и поглотивший весь мой разум без остатка и при этом весь уместившийся там - между любимых ножек, в горячей влаге раскрытых мне навстречу вожделеющих меня нижних губок, которые будто сами то всасывали, то отпускали мой член с до предела натянутой на набухшей головке кожицей, ещё разгорячённый недавним упругим скольжением в другом женском лоне. Моя с Наташей любовь в эти мгновения становилась для меня осязаемой, сильными струями она переливалась между нашими сплетёнными телами, пронизывала живот и грудь, звенящими комочками перекатывалась по горлу, а наш влажный поцелуй замыкал этот горячий вихрь.
часть II. Мечты сбываются наяву.
На экране телевизора два стройных парня, опустившись коленями на ковёр в примерочной магазина, задирали короткую юбочку зашедшей на примерку туфель девушки и один целовал её левую ножку выше края чулочков, а другой – правую, в то время, как третий парень, обнимая сзади, расстёгивал блузку и гладил груди. Моя жена, отпятив аппетитную попку, лежала на постели ко мне спиной, покачивая бедрами навстречу толчкам моего члена, поглощённая экранным действием, а я ласкал её набухшие соски. Её попочка двигалась всё сильнее и быстрее, растрёпанные волосы скрыли лицо, - «тебе нравится?»- я смотрел, как губки полуоткрылись от сдавленного вздоха, когда на экране мужчины нежно раздвинули своей девушке ножки и с двух сторон коснулись головками членов её промежности, - «очень нравится!» - «я хочу тебя вот так же!»- не в силах сдерживаться, шептал ей я, прижимаясь к её сотрясаемому судорогами наслаждения телу. Я в муках сладострастного самоистязания, в последние мгновения перед своим всплеском, горячими проносящимися перед глазами образами снова видел, будто кадры порнушки, пол-дюжины мужчин, к тому времени побывавших мимолётными любовниками жены, видел их нагие тела, оплетаемые её сочными ляжками, их мокрые упругие члены, выплёскивающие в её лоно горячие струйки спермы. В ту давнюю ночь, а может, в какую-то другую, мы с женой оба осознали, что нашей природой суждено нам сойтись с каким-нибудь привлекательным для обоих мужчиной, чтобы отныне он и я в ласках без границ и запретов вместе обладали ставшей общей для обоих женщиной. Я, превратившись в раба своих желаний, мечтал, как наша супружеская постель станет местом, где жена будет сладостно мучить меня, отдаваясь у меня на глазах любовнику и позволяя мне целовать и раздвигать её нижние губки, одновременно заправляя в них его член, как это уже мимолётно бывало у нас до того, однако действительность оказалась куда как красочней и волнительней.
Дима появился в нашей жизни почти случайно, хотя именно я предложил жене обратить внимание на симпатичного мужчину у неё на работе. В один прекрасный вечер их совместная гулянка на вечеринке, лёгкое опьянение, танцы в обнимку и первый поцелуй в его машине, зажгли их дальнейший роман. Возбуждённый, я встречал её вечерами дома, томясь жаждой услышать в подробностях рассказ, как он целовал её, как расстёгивал платье, как она направляла его губы к своим интимным местам и как они постепенно узнавали друг друга во взаимных ласках. Она рассказала, что он, оказывается, давно тайно был влюблён в неё, но считал недосягаемой, и как её это заводит, потому что его чувства придают встречам особую страсть, она так и чувствует, что желанна и это открывает её объятия для Димы, пробуждая ответные желания. Я же тем временем познавал безграничную, неизведанную доселе страстную смесь ревности и вожделения и доводил свои эмоции до предельного накала, день ото дня подталкивая Наталью в Димины объятья: ненароком, бывало, пропускал время, когда надо было забирать её с работы, давая ей неизбежный повод позволить сделать это Диме, не возражал против того, чтобы он приглашал её на обед или подвозил куда-то. Когда он звонил ей, чтобы просить о свидании, я всегда был согласен отпустить её, вызывая у неё даже лёгкую подозрительность («ты, верно, сам ждёшь любовницу?» - придирчиво вопрошала она ). Однажды я сказал жене, что Дима, несомненно, следит за своим здоровьем и, тем более, будучи влюблён в неё, ни с кем посторонним не трахается, так что ей не нужно предохраняться, втайне весь трепеща от мысли, что их близость станет такой. Прошла пара дней, ничем не примечательных, и мои страсти даже поутихли, но вот наступил новый вечер, а жены дома всё нет и нет… Звонок!- открываю,- стоит, улыбается, сбрасывает пальто, а я понимаю по улыбке, что у неё с Димой что-то было! Ничего не говоря, Наталья увлекает меня в нашу спальню и толкает на кровать, и вот я на спине, и почти беспомощен в своей роли. Следующие секунды того вечера мне будут сниться всегда: Наталья задирает юбочку, трусики уже сброшены, она стоит надо мной на кровати, слегка упираясь мне в бока коленями и я вижу перед собой её нижние губки, мокрые и набухшие, хочу дотянуться до них губами, но не могу, и она несколько мгновений дразнит меня этим, и вдруг мягко, но настойчиво садится раскрывшимися губками мне на лицо и замирает, напрягая животик. Через секунду острейшая волна возбуждения прокатывается по моему телу – горячая, терпкая и ароматная струя спермы из её писечки стекает мне прямо в рот, и я, не владея уже собой, сосу складочки её губок, проникаю языком, сколько могу достать, внутрь, вылизывая каждую каплю любовного нектара, этой потрясающей смеси её и Диминых соков, демонстрирующей мне, её мужу, как хорошо ей было с ним, слившись телами, сомкнув губы в поцелуе, ещё и нежным венчиком влагалища плотно объять без всяких преград его член по самое основание и стонать от пульсирующих струй Диминого оргазма! Как запредельно нежно теперь я буду любить и обожать эту бесподобную писечку моей жены, ставшую отныне моей и Диминой совершенно на равных! Как же мне хотелось в эти минуты припасть губами и к члену Димы, такому же мокрому и ароматному точно, как Наташино лоно, обсосать и облизать его до самой промежности, чтобы Наталья это видела и поняла, что на самом деле это я, именно я занимался с ней любовью, делая это членом любовника. Наконец, я оторвался от самого сладкого в моей жизни поцелуя и подмял зацелованное другим тело жены под себя, в мгновение ока оказавшись в ней, теперь же наслаждаясь тем, как в её писечке всё скользко. Она целовала меня, улыбаясь, вкус её губ был вкусом поцелуев чужого мужчины и она, прерываемая моими страстными толчками, совершенно невинно сообщила, что будет владеть Димой единолично и заниматься с ним любовью только с ним вдвоём, а мне всё потом в деталях рассказывать!
«Ты ведь мне это позволишь?»- с ноткой игривого каприза, тоном ребёнка, уже сосущего взятую без спроса конфетку, спросила она. «Конечно, любовь моя»- от нового возбуждения зашлось горячим всплеском моё сердце - «Но только при трёх моих условиях!»
Глаза её слегка округлились вопросом, выдавая возбуждение от неимоверной развратности происходящего – «Так вот, первое: ты обещаешь мне откликаться на каждое Димино желание заняться с тобой любовью, в любое время, когда вам с ним этого захочется – днём ли вместо обеда, вечером ли после работы, даже ночью, когда мы с тобой в постели и я ласкаю тебя, но если он вдруг позвонит и скажет, что не может ни секунды без тебя больше, обещай не кончать со мной, разомкнуть на часок наши объятия и, хоть в одном халатике, выйти к Диме, чтобы продолжить уже с ним! И никогда –никогда не отпрашиваться у меня на свидание, чтобы я мог в любую минуту думать, что ты сейчас, возможно, вовсе не на работе, а с раздвинутыми ножками в постели, постанываешь, подставляя груди поцелуям!» . «Обещаю тебе это» - её взгляд светился нежностью. «Второе условие: обещай мне, что теперь будешь позволять мне любить тебя только после Димы, я хочу, чтобы ты всегда доставалась мне уже оттраханная!»- «Да, да!»-выдохнула она, - « И третье: ты никогда не будешь после Димы мыться!» - «Да, любимый!»
Теперь жена встречалась с Димой каждый день, возвращаясь от него вечером, а иногда уже лишь только следующим утром, она впархивала в нашу постель, подставляя то грудки, то плечи, то бёдра для моих губ, говоря мне, какая вся зацелованная и обласканная, а я жадно пил вкус Диминой слюнки с её сосков, пряный запах его смазки, вытекавшей из его члена - с её животика и, самое сладкое, – его спермочку из её писи. В один из таких моментов я услышал от неё слова, заставившие трепетать сердце и ныть низ живота от пламенного, до боли обжигающего, возбуждения: «Кажется, я влюбилась!». Мой член в это время скользил вглубь и обратно меж её набухших половых губок и они хлюпали Диминой спермой, когда наши лобки смыкались. Мы слились в страстном поцелуе, сперма её любовника, стекающая с моих губ, размазалась по её губам, а её язычок будто пытался выпить весь этот нектар (а ведь раньше ей не нравилась сперма в ротик, но многочисленные нежные минеты своему новому мужчине это изменили!). Я выпустил её ротик только чтобы спросить: «А кого из нас ты любишь больше?». Не сдерживая свой порыв, я впился губами в её шею и плечико, жадно вдыхая запах другого мужчины, источаемый её разгорячённым телом. Она же шепнула мне на ушко, покусывая за мочку: «Я люблю вас обоих!», и тут от этих жарких слов я бурно кончил…
Выжатый и обессилевший, я лежал с ней рядом, любуясь в ночных сумерках изгибом её стана, так безмятежно и тихо в отсветах лунного света затаившегося в долине из простыней и подушек. Я ощущал удивительное блаженство и, даже сам того немного пугаясь и удивляясь про себя, наполнялся любовным счастьем. Это ощущение было новым и захватывающим, - уколы болезненной ревности перерастали в невероятное наслаждение, чтобы через минутку снова холодящим стеклянным шариком прокатиться по горлу в сторону сердца. И всё же я хотел этого, хотел делить её с ним, хотел обладать ею с ним поровну и даже в чём-то уступить ему, провоцируя Наталью на необходимость постоянно выбирать из нас двоих, неизменно при этом возвращаясь ко мне, вознаграждая мою любовь и доказывая снова и снова свою! Может ли муж с женой достичь большей грани своей страсти друг к другу?!
Какие прелестные перемены происходят с женой, если у неё начался бурный роман с любовником! Однажды я с удивлением и восторгом увидел, как одеваясь утром на работу, Наталья натягивает на свои ножки невесть когда купленные чулочки с кружевами наверху, оставляющие её ляжки в верхней части завлекательно неприкрытыми. Крошечные трусики-стринги не прикрыли ни миллиметра её прелестной попки, и я представил, что когда после работы, подвозя Наталью, Дима займётся с ней любовью на заднем сиденье, ему даже не придётся стягивать их с неё, а усадив её на себя верхом, только чуть сдвинуть узенькую полоску ткани, и тогда его член тут же провалится в раскрытый бутон вожделеющих его губок. Я млел, глядя одним прекрасным днём, как она тщательно выбривает свою киску перед свиданием с Димой, уже мечтая о её возвращении домой, а вечером встретил её в дверях с поджатыми губами и сосредоточенным выражением лица. Недоумение моё разрешилось полным восторгом, едва она дошла со мной до постели, - оказывается, всю дорогу она шла, старалась специально для меня, из последних сил напрягая мышцы в паху и сжимая свои половые губки, чтобы донести до меня всю Димину сперму, переполняющую её влагалище! Обрушив в мои жадно подставленные губы потоки терпкого нектара их с Димой наслаждения, она сладострастно елозила по моей физиономии своей писечкой, тужась и выдавливая из себя последние капельки.
Я вылизывал её десятки, а потом уже и сотни раз, но каждый раз это было как в первый! Меня стало одолевать новое нестерпимое желание: поцеловать её мокрую после Димы писечку, но не вылизывать её всю-всю, а сгрести Наталью под себя в охапку, войти в неё, скользкую и хлюпающую, и задрав её ножки повыше, толчками уже собственного члена втирать в неё сперму Димы глубже и глубже, достать своей головкой, умасленной этим нектаром, до самой шейки Натальиной матки, и пусть только сегодня, но всё будет совсем по другому: пускай она постанывает подо мной и знает, что это не секс с мужем после любовника, это её первый муж продолжает с ней любовный акт второго, тоже мужа, тоже любимого, и что она, вся без остатка, принадлежит им обоим и каждому, она – законная жена обоих по праву, потому что рождена любить двоих! В эти наши с женой бурные ночи, лаская её так, я однажды признавался ей горячим срывающимся от нестерпимого возбуждения шёпотом, что «Мне хочется, чтобы однажды Дима тебя обрюхатил», и тут же взял с неё слово, что если мы захотим завести второго ребенка, то она постарается зачать его с Димой. «От него может получиться красивая девочка!» - сказала моя жена то ли играя со мной, то ли замечтавшись. В эту ночь, лаская её нежно и страстно, я любил её в восторге безумного неистовства моих чувств, теряя контроль над собой, срывая с её набухших от Диминых поцелуев губ слова любви, её любви к Диме, и в наших стонах наслаждения ловил её шёпот, как она снова хочет своего Диму, чтобы его руки снова сжали её грудки, как она обожает с ним это, как её сосочки ждут его поцелуев взасос, а её писечка, где сейчас скользит мой дрожащий от возбуждения, как струна, ствол, такая обласканная обоими мужьями, жаждет снова Диминого члена, и совсем скоро, поутру, она снова будет с ним и так же, как сейчас меня, обовьёт его нагие бёдра своими ляжками! Весь трепеща, я заходился восторженным желанием, чтобы скорее Дима на смену мне вошёл в её лоно, и в наших любовных толчках с мокрым хлюпанием соударящихся животиков мы с Натальей изнемогали от сладости нашего с ней общего желания.
Как-то раз наш давний друг, в котором соединилась взрывная смесь сибирских кровей и кровей пустынь Сиона, но с которым мы никогда не были в интимных отношениях, пригласил нас к себе в гости, как новоиспеченный холостяк, недавно расставшийся со своей женой. Я забрал Наташу с работы, и вот она, в деловом костюме, при причёске и макияже, входит в его квартиру, и я – следом. Саша встретил нас без лишних церемоний объятьями прямо у двери в коридоре, его банный халат составлял поразительный контраст с белой блузочкой и чёрной юбкой Натальи. В маленькой кухоньке стол был уже накрыт, но втроём рассесться вокруг него не представлялось возможным, и наш друг галантно, насколько только это возможно в халате и тапочках, усадил Наталью к себе на колени. Мы весело пили и болтали о всякой всячине, по большей части о женщинах, например, о том, что если девушку в короткой юбочке летом попросить сходить до ларька за сигаретами, предварительно сняв с неё трусики, то походка её непроизвольно изменится, отчего она будет идти по улице так, что не оставит равнодушными ни одного из встречных мужчин. Сашина рука обнимала Наталью за талию, её юбочка, и без того короткая, съехала вверх, оголив ножки, его другая рука мягко скользила по её бедру вверх. Полы халата слегка разъехались, - под халатом на Саше ничего не было. Я на минутку отлучился, и услышал, что смех и разговор на кухне смолкли. Чуть выждав, я вошёл обратно – Саша и Наталья, обвив друг друга руками, взасос целовались. Я подошёл к ним, и стоя за спиной жены, расстегнул у неё на груди блузку. Сашина рука тотчас скользнула в разрез и сжала её грудку, а Наталья, повернув ко мне лицо, подставила мне свои губы для поцелуя, как бы благодаря за то, что помогаю ей решиться на раздевание. «Пару раз в месяц супругам ведь нужен кто-то третий!» - подбодрил нас Саша, увлекая в спальню, - «Ну ещё чего, пару в месяц! Каждый день!» - не сговариваясь, дружно возмутились мы с Натальей. «Неоттраханная жена – это же немыслимо», - глядя мне в глаза, добавила жена. Я ласково привлёк её к себе и склонившись к её обнажённой груди нежно коснулся губами сосков. Её груди волнующе пахли Димиными поцелуями.
Как сладко сплестись телами и прижать любимую жену к другому мужчине, как хорошо целоваться взасос с нею после него и ощущать руки любовника, гладящего и сжимающего её грудки! Мы все трое постоянно менялись ролями, вначале Саша возбуждал нас с женой, попеременно то теребя языком ей клитор, то глубоко заглатывая мой возбуждённый член, а потом я на время превратился в секс-раба этой парочки, припадая к их промежностям, стараясь обострить их ощущения, обоих бесстыдно совокупляющихся под моими поцелуями. А вскоре уже Саша взял инициативу в свои руки, в самом буквальном смысле слова, и обильно смазав интимным гелем, ввёл нам вдвоём с Натальей пальцы в анусы, сжимал наши ягодицы и входил всё глубже, пока мы не взмолились о пощаде. Саша играл с нами, как хотел, задавая ритм и постоянно меняя, кто сверху, кто снизу, а мы с женой с наслаждением подчинялись его приказам, стараясь попробовать всё новые и новые сплетения наших тел. Наши руки и губы порхали друг по дружке, и только одно было неизменно: сладкая писечка Наташи постоянно была раздвинута и заполнена, лаская двумя языкам ей клитор, мы с Сашей стремились вместе проникнуть в её лоно, насколько только могли, тиская её ляжки с двух сторон и целуя грудки, каждый свою, поднимались ладонями в самую промежность и соревнуясь друг с другом, вводили два, три, четыре пальца в её влагалище, продвигаясь вдвоём в самые глубины. Наталья только постанывала, готовая быть заполненной обоими своими мужчинами, и когда Саша властно вошёл в неё, мне показалось таким естественным порывом моё желание прижать его к ней посильнее, что я навалился на них, - жена лежит снизу на спине, с широко раздвинутыми ножками, Саша – на ней, его член погружён в её лоно до основания, а я прижимаюсь к нему сзади, и его ягодицы, обильно умасленные смазкой, почти беспрепятственно пропустили внутрь себя мой невероятно напрягшийся член. Саша замер и мои толчки в него заставляли уже его член входить в лоно жены и выходить, а я чувствовал, что трахаю свою жену Сашиным членом, ох, что за невероятное распутное блаженство! Но вот Саша опять командует перемену, он укладывает меня на Наташу и взяв мой член в руку, сам вводит в её лоно, где только что был сам. Наташа даже не может шевелиться под нашими телами, а лишь сжимает мои ягодицы, предвкушая то, что сейчас произойдёт. Во мне растёт сумасшедшее вожделение, я хочу их обоих, и когда он начинает сзади пальцами разрабатывать мне дырочку, я трепетно терплю лёгкую боль, и при этом хочу всё сильнее. Уверенно и настойчиво его головка раздвинула нерастянутое кольцо мышц моего ануса, и в сладостном головокружении я с восторгом ощутил, что весь его член целиком погрузился в меня. Саша чуть подался назад, предоставляя мне возможность самому подмахивать попой навстречу его члену, и с каждым качком вперед я погружался в горячие глубины влагалища моей жены, а двигаясь назад, сам до основания насаживался на упругий ствол. Когда судороги оргазма сотрясали нас троих, я чувствовал себя и мужчиной, и женщиной одновременно, ощущая горячую липкую жидкость, заполнившую меня сзади и изнутри.
Когда-то неизбежно приходит время расставаться, Саша покинул нас, сменив наши туманные берега на солнечный Израиль, но наши встречи возбуждающими картинками живут в моей памяти, и до сих пор, вспоминая, до какого накала страсти мы доходили, я искренне дивлюсь на себя, как после такого я позволил ему просто так вот уехать, не передав нас с Наташей каким-нибудь своим приятелям, таких же наклонностей, что и он, которых, без сомнения, у него нашлось бы целое множество. Как же я не назначил ему прощальную встречу, повелев привести для знакомства пару симпатичных и остроумных, как он, друзей. Мы вчетвером окружили бы Наталью, едва с ней войдя к ним в комнату, и она оказалась бы сразу в центре клубка из четырёх нагих мужских тел. Её губы, ах как бы я мечтал, не смыкались в сменяющих друг друга поцелуях, пальцы сплетались в объятиях, и нежно объятая четырьмя мужчинами, она бы даже не касалась простыней постели, потому что парила бы над нею, подхваченная сильными руками. Я сам бесцеремонно бы снял с неё трусики, чтобы поскорее сделать её писечку доступной для каждого из нас, а поцелуями бы отнял у неё даже самую возможность выбирать, чей член проникнет в неё первым! Может, даже стоило бы выключить свет, чтобы не различать ничего, кроме контуров наших тел, и тогда я бы наслаждался вздохами и стонами любимой жены, которая чувствуя, как в неё входит член, не видела бы кто из нас с ней это делает. Сплетая свою Наташу с двумя новыми любовниками, я наслаждался бы тем, как они овладевают её лоном одновременно, соединяя в ней два члена, и какая бы уставшая до дрожи в коленках, но счастливая такими развратными проказами, лежала бы Наталья в кругу выжатых ею, как четыре лимона, мужчин, облитая спермой с ног до головы. Ну, вот скажите, много ли любящему мужу изредка для счастья надо?
Ещё сильнее полюбить Наташу после всего этого, случись оно наяву, я был бы обречен, я знаю это, раздираемый сладкой мукой ревнивого обожания, и так всегда и бывало раньше, и да пусть всегда так и будет, изо дня в день, и каждую минутку нашей жизни жарко текущий по венам пламень моей любви влечёт меня к ней причудливыми аллеями наших с ней райских садов наслажденья.