Моя первая жена была блядью. Еще в советские времена. Да-да, самой настоящей. И мне дала почти сразу, и до меня у нее было множество мужчин. Правда, она скрывала от меня, что до нашей встречи успела познать множество хуев. Говорила, что ее, выпускницу училища культуры, в первый раз изнасиловал какой-то руководитель музыкального коллектива. То ли один, то ли с другом. Потом, правда, как она уверяла, к ней никто не прикасался. Хотя училась еще 5 лет в каком-то институте в Питере. Но еще со школы, признавалась она, приходилось сидеть с мальчишками на лавочках, целоваться. Шаловливые ручонки нередко доставали ее грудь из разреза платья. Что здесь такого, если трогать себя за пизду она не разрешала никогда, - спрашивала Людмила.
Когда мы с ней познакомились, она,как молодой специалист, жила в отдельной комнате в общежитии. Не успел я ее трахнуть, как из Питера приехал ее бывший преподаватель. Был он уже немолодым, но всесторонне образованным человеком, знающим несколько иностранных языков. Где-то на 2-3 день, после его приезда (Люда уверяла, что ночует в общежитии у знакомых девочек) мы втроем пошли в ресторан. Людмила и ее питерский гость, когда я уходил подымить или спускался в туалет,оставались наедине. Возвращаясь я заставал их либо сидящими подозрительно близко друг к другу,либо танцующими медленный танец. И каждый раз расккраневшаяся Людмила тут же отстранялась от партнера. Кончилось тем, что платить за столик пришлось мне, хотя, как уверяла меня моя будущая избранница, ее знакомый получал очень приличные деньги. Интересно, зачем он приезжал?
Поженились мы потому, что она забеременела. После свадьбы мы почти не ебались: то ей было нельзя после родов, то после того, как я кончал в первый раз, начинала нестерпимо колоться щетинка на лобке недавно родившей женщины.
А потом ее отправили в командировку в Севастополь. Недели на 2-3. На какое-то совещание работников культуры. Там она встретила своего однокурсника. И, как призналась сама, после первой же массовой пьянки в комнате своего старого знакомого, осталась с ним наедине. Дело, конечно же, кончилось еблей. Но это ничего не значит, убеждала Людмила. Ведь любит она только меня.
Чуть позже, когда мы с молодой женой шли по переходу от Тверской к Красной площади, Люду выдернул из толпы и начал целовать взасос какой-то мужик. Оказалось, еще один одноклассник. После непродолжительных разборок мы втроем пили вермут на лавочке на каком-то бульваре.
Грудь была самым возбуждающей частью тела у моей подруги. Была она достаточно большой с крупным розовым ареолом вокруг соска. И если мы бывали в компаниях, то я не раз замечал, как танцующие с ней медленный танец мужики старались прижаться к ней покрепче, клали ей руку на задницу, а то и засовывали ее между тесно прижимающимися телами. Как раз в самом выпирающем у Людмилы впереди месте. Я старался этого не замечать. А потом, как-то основательно подпив в одной компании с ней и коллегой по работе, вдруг сам вывалил ее груди. Людмила покранела а он, сначала опешил, а потом, бросив взгляд на меня, присосался к ее соскам. После этого Людмила стала нередко завершать медленный танец продолжительны поцелуем и с удовольствием подставляла грудь тем, кто хотел ее поцеловать.
Дальше - больше. Кажется, вскоре после развода она завела любовника. И не знаю, как без меня, но со мной она несколько раз соглашалсь на м-ж-м. Правда, в нашу общую постель она пускала далеко не всех: до сих пор не знаю, чем она руководствовалась (и руководствуется), когда решала, кто будет трахать ее вместе со мной,а кто нет. Отказывала она нередко.
Сейчас Людмиле за 50. Однажды ее ебал ее вмесе с молодым парнем лет 22-25. И теперь мне очень хочется узнать, прав ли я, когда называю ее блядью. И кто готов выебать ее, уже достигшую достаточно преклонного возраста? А может желающих будет больше двух? До сих пор ее не ебали даже втроем.